Сочинения. Письма - Страница 171

171

«23 апреля в Доме ИТР состоялся вечер молодого автора с участием бригады московских писателей…

Поэт Павел Васильев отметил как один из недостатков молодой поэзии Таджикистана ее чрезмерную общность и отсутствие национальной специфики. Декханин-ударник, изображаемый в произведениях многих молодых авторов, ничем не отличается от ударника любой другой республики, в то время как в действительности отличается не только своей внешностью и костюмом, но и тем сложным путем, который привел его из феодального кишлака на поля социалистического колхоза. По выражению тов. Васильева, поэзию Таджикистана необходимо одеть в таджикский национальный костюм.

Отвечая тов. Васильеву, писатель Бруно Ясенский предостерегал поэтов от увлечения чисто внешней „восточной“ спецификой Таджикистана, излишнее увлечение которой заставило многих русских писателей, работавших на материале Средней Азии, удариться в поверхностный экзотизм».

Весьма характерная полемика. Спор идет не об «экзотизме», а о сохранении своего национального лица, но лишь один Васильев из всех присутствующих пытается назвать вещи своими именами. Газетный отчет, естественно, не передает эмоционального накала всего разговора, но можно предположить, что проходил он отнюдь не в академических тонах.

О том, что происходило в дальнейшем, у нас нет достоверных сведений, но можно предположить, что события развивались следующим образом: С. Айни и А. Лахути попытались в приватном застольном разговоре объяснить Васильеву его «неправоту». Павел никогда не лез за словом в карман, а эта «воспитательная беседа», надо полагать, возмутила его до последней степени. Результатом стал крупный скандал, следы которого обнаруживаются в бумагах Союза писателей:

«Протокол № 8

Присутствовали: Ясенский, Лахути, Шкловский, Лапин, Зенкевич, Хацревин, Айни.

30 апреля 1934 г.

Постановили:

поэта Васильева за поведение, недостойное советского писателя, исключить из состава бригады и предложить ему ближайшим поездом выехать в Москву. Довести подробно о причинах этого мероприятия до сведения Оргкомитета Союза писателей СССР».

В этот же день Васильев, прекрасно зная, чем обернётся это «доведение до сведения», написал покаянное письмо, которое возымело действие.

18. М. Горькому. После 22 июня 1934 г.

14 июня 1934 года «Правда» опубликовала первую статью А. М. Горького из цикла под названием «О литературных забавах», содержащую, в частности, следующие положения:

«Жалуются, что Павел Васильев хулиганит хуже, чем хулиганил Сергей Есенин. Но в то время, как одни порицают хулигана, — другие восхищаются его даровитостью, „широтой натуры“, его „кондовой кулацкой силищей“ и т. д. Но порицающие ничего не делают для того, чтобы обеззаразить свою среду от присутствия в ней хулигана, хотя ясно, что, если он действительно является заразным началом, его следует как-то изолировать. А те, которые восхищаются талантом П. Васильева, не делают никаких попыток, чтоб перевоспитать его. Вывод отсюда ясен: и те и другие одинаково социально пассивны, и те и другие, по существу своему, равнодушно „взирают“ на порчу литературных нравов, на отравление молодежи хулиганством, хотя от хулиганства до фашизма расстояние „короче воробьиного носа“».

Комментируемое письмо Васильева было первым вариантом его ответа Горькому. «Литературной газетой» была напечатана (в сокращении) его вторая редакция (см. след, письмо).

Неизвестный автор. — А. М. Горький привел в своей статье цитату анонимного «партийца», «ознакомившегося с писательской ячейкой комсомола»: «…на характеристике молодого поэта Яр. Смелякова все более и более отражаются личные качества поэта Павла Васильева. Нет ничего грязнее этого осколка буржуазно-литературной богемы. Политически (это не ново знающим творчество Васильева) это враг…». Евгений Долматовский в своих воспоминаниях указывал: «Признаться, без особого труда разгадал, кто автор письма. Это был вовсе и не партиец, а окололитературный переросток, всеобщий ненавистник и завистник, а сообщение его было адресовано вовсе не одному из литераторов, а в иное, весьма серьезное учреждение». Отдельные же конъюнктурщики, типа Льва Никулина… — В письме «партийца», процитированном Горьким, Лев Никулин упоминался в следующем контексте: «В самом деле — пусть прочт<у>т меня Олеша, Никулин, В. Катаев и многие другие, — не мне и не нам их учить, они воспитывались в другие времена. Нам важна их работа, пусть живут, как хотят, но не балуют дружбой наших молодых литераторов, ибо в результате этой „дружбы“ многие из них, начиная подражать им, усваивают не столько мастерство, сколько манеру поведения, отличающую их в кабачке Дома Герцена!». Лев Никулин напечатал ответное письмо в «Правде» от 22 июня 1934 года: «В связи с цитированным в статье М. Горького „Литературные забавы“ письмом, в котором упоминается моя фамилия, я считаю необходимым указать, что хотя и не являюсь активным членом общества борьбы с алкоголизмом (что вообще не очень существенно), но ни в какой связи с хулиганствующими и антисемитствующими литераторами типа Павла Васильева не состоял и не состою и отношусь глубоко отрицательно не только к ним, но и к тем, кто в порядке меценатства и „перевоспитания“ им благоволит».

19. М. Горькому. До 12 июля 1934 г. Воспроизводится по первопечатному тексту (без имеющегося в подлиннике окончания; см. ниже).

Исследовательница, опубликовавшая предшествующее письмо Васильева Горькому (см. его выше под № 18), высказывает такое мнение о возникновении последующего его варианта: «Получив это письмо <речь идет о № 18>, Горький, видимо, понял, какую оплошность он совершил <в статье „О литературных забавах“>, давая столь резкую публичную оценку Васильеву. Нравы писательской братии были ему хорошо известны. Не раз предостерегал он писателей от слишком небрежного отношения друг к другу. И Горький решил выступить с открытым ответом Васильеву, которым намеревался остановить оголтелых критиков поэта. Однако его письмо Горький, вероятно, счел недостаточно самообличающим и попросил переписать его заново.

171